Об этом нам рассказали гештальт-терапевт, семейный психолог Анна Девятка и гештальт-терапевт, тренер, супервизор Московского гештальт института Татьяна Саморукова-Ноздрачева.
Нынешним взрослым с детства вдалбливали, что «мальчики не плачут» и что «мужчины с Марса, а женщины с Венеры». Теперь, когда идеи гендерного равенства распространились в массах, мы, конечно, своих детей воспитываем иначе... Но сами все еще с трудом верим, что мужчины страдают по тем же причинам, что женщины.
Потому что пришлось расстаться
Не важно даже, кто кого бросил. Долгое время считалось, что это чисто девичья трагедия, мужчины страдают меньше, поскольку отношения для них не главное — они уходят в работу. Однако расставание — это всегда кризис идентичности. Трудно поверить, но одной из граней его личности было «я любимый мужчина этой женщины». И теперь устойчивость конструкции нарушена (особенно, если женщина просто собрала вещи и ушла, ничего не объясняя).
Мужчины после такого приходят на консультацию к психологу, абсолютно рассыпавшиеся, в глубокой депрессии. У них конкретный запрос: восстановиться после разрыва. В работу уйти они уже пытались, но это не метод: на то, чтобы «держать марку», выглядеть сильными и счастливыми, уходит слишком много энергии — поэтому на выполнение основных обязанностей ее не остается. Не только у девочек из-за несчастной любви расплывается монитор перед глазами.
Мужчины после разрыва по-настоящему плачут, когда им даешь такую возможность. Слезы — это сброс напряжения. Некоторые сбрасывают на сеансах психотерапии, некоторые — через спортзал (от спорта легчает почти как от слез). Со стороны кажется, что он «начал качаться», чтобы придать себе «товарный вид» на брачном рынке, а это он так плачет. Бицепсы и кубики пресса — побочный эффект.
Потому что никто не любит
Закоренелые холостяки — те, кто к 35—36 годам так и не женились — довольно редкий типаж в практике психологов. Чаще всего это люди, сконцентрированные на детско-родительских отношениях: либо они зависят от родителей, либо наоборот — вынуждены свой ресурс отдавать предкам, и на личную жизнь его не остается. И когда сепарация все-таки происходит, они очень остро ощущают свое одиночество.
Встретив девушку, они выливают на нее сразу всю любовь ушатом, а ее это отпугивает. Женщины держат дистанцию, а мужчины считают себя отвергнутыми и очень от этого страдают. Невыплаканные страдания нередко переходят в агрессию и мизогинию.
Чаще психологам приходится работать с «одиночеством в семье». Девушки считают, что главное, чтобы дом был чист и ужин приготовлен (это тоже пережиток советского воспитания). А мужчину, может, устроит еда из «Макдоналдса». Он может не заметить бардак в квартире, но он заметит, что его не обняли и не выслушали.
И, если для женщины претензия формата «ты мало обращаешь на меня внимания» — вполне нормальна, то для мужчины она «не по статусу». Ему стыдно выпрашивать ласку — и он молчит, но чувствует себя нелюбимым.
При этом в большинстве своем они очень современные мужья и отцы: играют и много занимаются с детьми, берут на себя хозяйство, а любви и ласки от жены не получают... У них развивается «синдром Золушки»: им кажется, еще немного усилий — и их начнут любить. Но нет...
Потому что не могут жениться
Принято считать, что женщина в 30 лет старая дева, а мужчина — «свободный человек», но на самом деле мужчины к этому возрасту начинают фонтанировать эмоциями и сомневаться в ценности «свободы».
Везде все сделано: работа, квартира, машина — и хочется. Но мужчина очень боится «отказаться от себя во имя любви». Это тоже установка прежних поколений: семья — это труд, обязанность и подавление своих интересов во имя интересов жены и детей. Фрустрация: любви хочется, а подавлять свои интересы — не хочется. Гражданский брак — это такой компромисс: вроде любовь есть, а обязательств — нет (то есть сохраняется шанс все-таки встретить когда-нибудь принцессу).
Тут не с женщиной «что-то не так», это проблема мужчины. Он живет в ощущении незавершенности и страдает... Но мужественно делает вид, что все так и было задумано.
Потому что жена ушла
Как правило — вместе с ребенком. Это не просто расставание — это разрушение и передел тщательно выстроенного мира. В большинстве случаев разводы случаются по инициативе женщины. А мужчины уходят в депрессию. Удивительно, но в последние несколько лет на семейную терапию чаще стремятся именно мужчины — в надежде спасти семью.
На самом деле, развод — это крайняя мера. Женщина наверняка «подавала сигналы бедствия», но мужчина старался их не замечать. Многие интеллигенты приучили себя не реагировать на скандалы: после второй-третьей фразы они буквально перестают слышать... Скандал стихает, но проблема не решается. И однажды жена в одной короткой фразе сообщает, что подала на развод.
Для нее-то это выстраданное решение, а для него — шок и неожиданность, его жизненные планы и цели рассыпались. Поэтому на семейную терапию все чаще приходят пары, где женщина хочет развода, а мужчина — сохранить семью. И очень удивляется, что для этого придется разговаривать. И плакать тоже, да.
Об этом нам рассказали гештальт-терапевт, семейный психолог Анна Девятка и гештальт-терапевт, тренер, супервизор Московского гештальт института Татьяна Саморукова-Ноздрачева.Нынешним взрослым с детства вдалбливали, что «мальчики не плачут» и что «мужчины с Марса, а женщины с Венеры». Теперь, когда идеи гендерного равенства распространились в массах, мы, конечно, своих детей воспитываем иначе. Но сами все еще с трудом верим, что мужчины страдают по тем же причинам, что женщины. Потому что пришлось расстаться Не важно даже, кто кого бросил. Долгое время считалось, что это чисто девичья трагедия, мужчины страдают меньше, поскольку отношения для них не главное — они уходят в работу. Однако расставание — это всегда кризис идентичности. Трудно поверить, но одной из граней его личности было «я любимый мужчина этой женщины». И теперь устойчивость конструкции нарушена (особенно, если женщина просто собрала вещи и ушла, ничего не объясняя). Мужчины после такого приходят на консультацию к психологу, абсолютно рассыпавшиеся, в глубокой депрессии. У них конкретный запрос: восстановиться после разрыва. В работу уйти они уже пытались, но это не метод: на то, чтобы «держать марку», выглядеть сильными и счастливыми, уходит слишком много энергии — поэтому на выполнение основных обязанностей ее не остается. Не только у девочек из-за несчастной любви расплывается монитор перед глазами. Мужчины после разрыва по-настоящему плачут, когда им даешь такую возможность. Слезы — это сброс напряжения. Некоторые сбрасывают на сеансах психотерапии, некоторые — через спортзал (от спорта легчает почти как от слез). Со стороны кажется, что он «начал качаться», чтобы придать себе «товарный вид» на брачном рынке, а это он так плачет. Бицепсы и кубики пресса — побочный эффект. Потому что никто не любит Закоренелые холостяки — те, кто к 35—36 годам так и не женились — довольно редкий типаж в практике психологов. Чаще всего это люди, сконцентрированные на детско-родительских отношениях: либо они зависят от родителей, либо наоборот — вынуждены свой ресурс отдавать предкам, и на личную жизнь его не остается. И когда сепарация все-таки происходит, они очень остро ощущают свое одиночество. Встретив девушку, они выливают на нее сразу всю любовь ушатом, а ее это отпугивает. Женщины держат дистанцию, а мужчины считают себя отвергнутыми и очень от этого страдают. Невыплаканные страдания нередко переходят в агрессию и мизогинию. Чаще психологам приходится работать с «одиночеством в семье». Девушки считают, что главное, чтобы дом был чист и ужин приготовлен (это тоже пережиток советского воспитания). А мужчину, может, устроит еда из «Макдоналдса». Он может не заметить бардак в квартире, но он заметит, что его не обняли и не выслушали. И, если для женщины претензия формата «ты мало обращаешь на меня внимания» — вполне нормальна, то для мужчины она «не по статусу». Ему стыдно выпрашивать ласку — и он молчит, но чувствует себя нелюбимым. При этом в большинстве своем они очень современные мужья и отцы: играют и много занимаются с детьми, берут на себя хозяйство, а любви и ласки от жены не получают. У них развивается «синдром Золушки»: им кажется, еще немного усилий — и их начнут любить. Но нет. Потому что не могут жениться Принято считать, что женщина в 30 лет старая дева, а мужчина — «свободный человек», но на самом деле мужчины к этому возрасту начинают фонтанировать эмоциями и сомневаться в ценности «свободы». Везде все сделано: работа, квартира, машина — и хочется. Но мужчина очень боится «отказаться от себя во имя любви». Это тоже установка прежних поколений: семья — это труд, обязанность и подавление своих интересов во имя интересов жены и детей. Фрустрация: любви хочется, а подавлять свои интересы — не хочется. Гражданский брак — это такой компромисс: вроде любовь есть, а обязательств — нет (то есть сохраняется шанс все-таки встретить когда-нибудь принцессу). Тут не с женщиной «что-то не так», это проблема мужчины. Он живет в ощущении незавершенности и страдает. Но мужественно делает вид, что все так и было задумано. Потому что жена ушла Как правило — вместе с ребенком. Это не просто расставание — это разрушение и передел тщательно выстроенного мира. В большинстве случаев разводы случаются по инициативе женщины. А мужчины уходят в депрессию. Удивительно, но в последние несколько лет на семейную терапию чаще стремятся именно мужчины — в надежде спасти семью. На самом деле, развод — это крайняя мера. Женщина наверняка «подавала сигналы бедствия», но мужчина старался их не замечать. Многие интеллигенты приучили себя не реагировать на скандалы: после второй-третьей фразы они буквально перестают слышать. Скандал стихает, но проблема не решается. И однажды жена в одной короткой фразе сообщает, что подала на развод. Для нее-то это выстраданное решение, а для него — шок и неожиданность, его жизненные планы и цели рассыпались. Поэтому на семейную терапию все чаще приходят пары, где женщина хочет развода, а мужчина — сохранить семью. И очень удивляется, что для этого придется разговаривать. И плакать тоже, да.
