На Каннском кинофестивале впервые с 1991 года показали фильм Спайка Ли. "Черный клановец" доказывает, что режиссер в отличной форме - может быть, даже чересчур.
«Черный клановец» Спайка Ли — черная же комедия в густой и страшно киногеничной атмосфере Америки 70-ых. Место действия — провинциальный городок Колорадо-спрингс, и прокуренные полицейские участки, нелепые прически, заправленные в брюки рубахи, машины с деревянными боками и лихорадочное диско обещают зрителю исключительно жанровый опыт: бадди-муви о черном и белом копах в опасной игре. Поначалу так все и происходит.
Чернокожего новобранца Рона Сталворта (Джон Дэвис Вашингтон из сериала «Футболисты») определяют работать на склад улик. Парень проявляет смекалку и оказывается под прикрытием на собрании чернокожих активистов. Где проникается идеями борьбы за равноправие и влюбляется в храбрую девушку Патрис (Лора Харриер, стремительно прокладывающая путь из моделей в звезды). Шпионить за своими становится невыносимо, и Рон придумывает себе работу поинтереснее: внедриться в ку-клукс-клан.
И у него это отлично получается, но только по телефону. Поэтому на настоящие встречи арийского братства вместо него ходит детектив Флип Циммерман (Адам Драйвер) — парень, который хвастается, что умеет отделять личное от профессионального, однако долго отказывается поменять на груди звезду Давида на проводок для прослушки.
«Черный клановец» — едва ли не самый коммерческий из фильмов в основном конкурсе Канн: легко представить, сколько людей захочет посмотреть его в одной только Америке после эпохального успеха «Черной пантеры». Вдобавок от очередного социального памфлета Спайка Ли легче легкого получить банальный зрительский кайф.
В кадре нет звона гильз и запаха пороха, но это вполне себе комедийный боевик формата «Смертельного оружия» и «48 часов». Герои вляпываются в дурацкие ситуации, сближаются на почве риска, отпускают расистские шутки (друзьям можно) и носят чумовые подтяжки. Сцены, в которых напарников вот-вот разоблачат, сняты, как отличный полицейский триллер; момент, когда Рон влюбляется в революцию (и олицетворяющую ее девушку) — чуть ли не сладкая мелодрама; телефонные разговоры чернокожего копа с вербовщиком ку-клукс-клана — уморительное скетч-шоу.
Но Спайк Ли не режиссер коммерческого кино, и в Каннах его интересуют совсем другие задачи. Не только борец, но и драчун, он превращает свою пресс-конференцию в двадцатиминутное обращение к Америке и Трампу.
На кулаках у режиссера — золотые кастеты со словами «love» и «hate», поэтому половина речи — веселый госпел, а вторая — яростные проклятия. Фильм устроен примерно так же: почти каждому из героев рано или поздно дают продекламировать свой манифест, и некоторые из этих энергичных выступлений когда-нибудь будут гулять по интернету как образец ораторского искусства и голосового граффити.
Разумеется, оппонентам Спайк Ли уступает трибуну только условно: одного из неонацистов играет Алек Болдуин, и его речь про расовый вопрос — безумно смешная пародия на Трампа, превосходящая все, что он делал на эту тему в шоу Saturday Night Live.
Как всегда мелодичный, но в этот раз еще и теплый фильм Спайка Ли заканчивается настоящим террором.
Осторожно: сейчас будут интонационные спойлеры — перескочите к следующему абзацу, если они для вас так же страшны, как пересказ сюжета. Но самый мощный удар «Черный клановец» наносит, когда без предупреждения меняет жанр, превращаясь из сказки про любовь в документалистику про нелюбовь. Стоит зрителям поверить в победу добра, как сразу три пост-финала возвращают все и всех на свои места — и вновь начинается бой. Самая страшная из концовок — та, в которой на слишком киногеничных героев 70-х надвигается документальная хроника из Шарлотсвилла 2017 года. Машина неонациста на огромной скорости врезается в толпу протестующих. Гибнет белая девушка — и иллюзия о том, что завоевания последних десятилетий хоть сколько-нибудь фундаментальны.
Фильм Спайка Ли — призыв к немедленным действиям; полученного от него заряда вполне достаточно, чтобы выйти на митинг в ближайший выходной. Столь же прямолинейно, как он, текущую ситуацию в Америке высмеивает и критикует лишь телефильм HBO «451 градус по Фаренгейту», тоже попавший (правда, вне конкурса) в Канны.
Кажется, единственная глубоководная метафора «Черного клановца» — это обреченность героя на работу под прикрытием. Он и коп, и разведчик, но это олицетворение универсальной проблемы вообще всех людей, которым приходится одновременно быть и американцами, и представителями своей расы. Кризис идентичности никого, кроме художников, ни к чему хорошему не приводит. Как с ним бороться, фильм не знает — и предпочитает по-волчьи выть.
Тепло встреченный в Каннах «Черный клановец» — безусловный успех Спайка Ли и его сторонников. Но в январе 2018-го года американский кинематограф уже имел дело с ку-клукс-кланом на фестивале «Сандэнс» — и первая битва получилась куда менее победоносной, но гораздо более героической.
Речь о фильме «Бремя», основанном на реальной истории активиста ку-клукс-клана, который сумел порвать со своим братством. Режиссер Эндрю Хеклер искал деньги на картину больше дюжины лет, а актеры Гаррет Хедлунд, Форест Уитакер, Андреа Райзборо и Том Уилкинсон разработали образы, масштаб которых соответствует самым крупным американским сагам. Это очень важно: поскольку печально известное «Рождение нации» было эпосом, то и фильм с противоположными взглядами должен выступать в той же весовой категории.
Сюжет: реднеки открывают прямо напротив церкви музей ку-клукс-клана, и поскольку речь идет об исторической выставке, а не о террористической ячейке, полиция ничего не может с ними сделать. Поэтому противостояние возглавляет чернокожий пастор, а символом борьбы становится схватка за судьбу главного героя — хорошего парня, оказавшегося в клане, потому что к этому его толкала вся жизнь.
Фильм очень внимательно копается в социальной и экономической почве американского Юга и раз за разом удивляет своей верой в человека, что бы люди в нем ни вытворяли. Вряд ли это кино доберется до России, но можете вновь спрятаться от спойлеров в следующем абзаце.
Выразительная мощь «Бремени» — в доказательстве возможности чуда в безвыходной ситуации. История о белом парне, встретившем еврейскую девушку с ребенком, вместе с ними пережившем страшную травлю, принявшем крещение от чернокожего священника и добровольно отправившемся в тюрьму, чтобы искупить вынужденные грехи, кажется голливудской сказкой. Но в финале, как и у Спайка Ли, зрителю показывают документальную хронику, и выясняется, что этот герой не только действительно существует, но и сияет так же ярко, как и сыгравший его актер.
Так вот: какой из фильмов в следующем году будет бороться за «Оскар» — вопрос с известным ответом.
На Каннском кинофестивале впервые с 1991 года показали фильм Спайка Ли. "Черный клановец" доказывает, что режиссер в отличной форме - может быть, даже чересчур.«Черный клановец» Спайка Ли — черная же комедия в густой и страшно киногеничной атмосфере Америки 70-ых. Место действия — провинциальный городок Колорадо-спрингс, и прокуренные полицейские участки, нелепые прически, заправленные в брюки рубахи, машины с деревянными боками и лихорадочное диско обещают зрителю исключительно жанровый опыт: бадди-муви о черном и белом копах в опасной игре. Поначалу так все и происходит. Чернокожего новобранца Рона Сталворта (Джон Дэвис Вашингтон из сериала «Футболисты») определяют работать на склад улик. Парень проявляет смекалку и оказывается под прикрытием на собрании чернокожих активистов. Где проникается идеями борьбы за равноправие и влюбляется в храбрую девушку Патрис (Лора Харриер, стремительно прокладывающая путь из моделей в звезды). Шпионить за своими становится невыносимо, и Рон придумывает себе работу поинтереснее: внедриться в ку-клукс-клан. И у него это отлично получается, но только по телефону. Поэтому на настоящие встречи арийского братства вместо него ходит детектив Флип Циммерман (Адам Драйвер) — парень, который хвастается, что умеет отделять личное от профессионального, однако долго отказывается поменять на груди звезду Давида на проводок для прослушки. «Черный клановец» — едва ли не самый коммерческий из фильмов в основном конкурсе Канн: легко представить, сколько людей захочет посмотреть его в одной только Америке после эпохального успеха «Черной пантеры». Вдобавок от очередного социального памфлета Спайка Ли легче легкого получить банальный зрительский кайф. В кадре нет звона гильз и запаха пороха, но это вполне себе комедийный боевик формата «Смертельного оружия» и «48 часов». Герои вляпываются в дурацкие ситуации, сближаются на почве риска, отпускают расистские шутки (друзьям можно) и носят чумовые подтяжки. Сцены, в которых напарников вот-вот разоблачат, сняты, как отличный полицейский триллер; момент, когда Рон влюбляется в революцию (и олицетворяющую ее девушку) — чуть ли не сладкая мелодрама; телефонные разговоры чернокожего копа с вербовщиком ку-клукс-клана — уморительное скетч-шоу. Но Спайк Ли не режиссер коммерческого кино, и в Каннах его интересуют совсем другие задачи. Не только борец, но и драчун, он превращает свою пресс-конференцию в двадцатиминутное обращение к Америке и Трампу. На кулаках у режиссера — золотые кастеты со словами «love» и «hate», поэтому половина речи — веселый госпел, а вторая — яростные проклятия. Фильм устроен примерно так же: почти каждому из героев рано или поздно дают продекламировать свой манифест, и некоторые из этих энергичных выступлений когда-нибудь будут гулять по интернету как образец ораторского искусства и голосового граффити. Разумеется, оппонентам Спайк Ли уступает трибуну только условно: одного из неонацистов играет Алек Болдуин, и его речь про расовый вопрос — безумно смешная пародия на Трампа, превосходящая все, что он делал на эту тему в шоу Saturday Night Live. Как всегда мелодичный, но в этот раз еще и теплый фильм Спайка Ли заканчивается настоящим террором. Осторожно: сейчас будут интонационные спойлеры — перескочите к следующему абзацу, если они для вас так же страшны, как пересказ сюжета. Но самый мощный удар «Черный клановец» наносит, когда без предупреждения меняет жанр, превращаясь из сказки про любовь в документалистику про нелюбовь. Стоит зрителям поверить в победу добра, как сразу три пост-финала возвращают все и всех на свои места — и вновь начинается бой. Самая страшная из концовок — та, в которой на слишком киногеничных героев 70-х надвигается документальная хроника из Шарлотсвилла 2017 года. Машина неонациста на огромной скорости врезается в толпу протестующих. Гибнет белая девушка — и иллюзия о том, что завоевания последних десятилетий хоть сколько-нибудь фундаментальны. Фильм Спайка Ли — призыв к немедленным действиям; полученного от него заряда вполне достаточно, чтобы выйти на митинг в ближайший выходной. Столь же прямолинейно, как он, текущую ситуацию в Америке высмеивает и критикует лишь телефильм HBO «451 градус по Фаренгейту», тоже попавший (правда, вне конкурса) в Канны. Кажется, единственная глубоководная метафора «Черного клановца» — это обреченность героя на работу под прикрытием. Он и коп, и разведчик, но это олицетворение универсальной проблемы вообще всех людей, которым приходится одновременно быть и американцами, и представителями своей расы. Кризис идентичности никого, кроме художников, ни к чему хорошему не приводит. Как с ним бороться, фильм не знает — и предпочитает по-волчьи выть. Тепло встреченный в Каннах «Черный клановец» — безусловный успех Спайка Ли и его сторонников. Но в январе 2018-го года американский кинематограф уже имел дело с ку-клукс-кланом на фестивале «Сандэнс» — и первая битва получилась куда менее победоносной, но гораздо более героической. Речь о фильме «Бремя», основанном на реальной истории активиста ку-клукс-клана, который сумел порвать со своим братством. Режиссер Эндрю Хеклер искал деньги на картину больше дюжины лет, а актеры Гаррет Хедлунд, Форест Уитакер, Андреа Райзборо и Том Уилкинсон разработали образы, масштаб которых соответствует самым крупным американским сагам. Это очень важно: поскольку печально известное «Рождение нации» было эпосом, то и фильм с противоположными взглядами должен выступать в той же весовой категории. Сюжет: реднеки открывают прямо напротив церкви музей ку-клукс-клана, и поскольку речь идет об исторической выставке, а не о террористической ячейке, полиция ничего не может с ними сделать. Поэтому противостояние возглавляет чернокожий пастор, а символом борьбы становится схватка за судьбу главного героя — хорошего парня, оказавшегося в клане, потому что к этому его толкала вся жизнь. Фильм очень внимательно копается в социальной и экономической почве американского Юга и раз за разом удивляет своей верой в человека, что бы люди в нем ни вытворяли. Вряд ли это кино доберется до России, но можете вновь спрятаться от спойлеров в следующем абзаце. Выразительная мощь «Бремени» — в доказательстве возможности чуда в безвыходной ситуации. История о белом парне, встретившем еврейскую девушку с ребенком, вместе с ними пережившем страшную травлю, принявшем крещение от чернокожего священника и добровольно отправившемся в тюрьму, чтобы искупить вынужденные грехи, кажется голливудской сказкой. Но в финале, как и у Спайка Ли, зрителю показывают документальную хронику, и выясняется, что этот герой не только действительно существует, но и сияет так же ярко, как и сыгравший его актер. Так вот: какой из фильмов в следующем году будет бороться за «Оскар» — вопрос с известным ответом.
