Когда у детей две мамы - «Разное»

К сожалению, современная Россия, несмотря на гуманистические и научные стандарты цивилизованных стран 21 века, является очень гомофобной, и не в последнюю очередь это обусловлено влиянием Церкви и государства. Принимаются мракобесные законы, через прогосударственные СМИ ведется эскалация нетерпимости и ненависти к людям с неконвенциональной сексуальной ориентацией. На этих людях лежит общественная стигма, хоть наука биология и объясняет природу гомосексуальности как генетически-обусловленный вариант нормы. Каково жить в России гомосексуальным семьям с детьми? Об этом текст психолога Reyda Linn Сразу несколько ЛГБТ-пабликов подкинули мне в ленту новостей постов о том, что сегодня — Международный день видимости лесбиянок. Практически во всех постах — бодрые пожелания всем лесбиянкам видимости, открытости и борьбы за свои права. Давайте, мол, жить счастливо, растить детей и уважать самих себя. И вроде мне, как бывшему ЛГБТ-активисту, эти призывы должны быть приятны и близки. Но как психолог, я сейчас испытываю только раздражение. На фоне недавней истории о том, как отобрали детей у женщины, сделавшей операцию по удалению груди, заподозрив ее в трансгендерности — жить в счастливом однополом браке и растить детей? Серьезно? Для того, чтобы у человека, живущего в России, появился шанс отстаивать свои права и жить открыто, должны счастливо совпасть многие обстоятельства. Легче всего ничего не бояться молодым, мобильным людям, не имеющим детей, но уже не зависящим от собственных родителей. Именно в этот замечательный период нашей жизни мы с друзьями весело и яростно боролись против гомофобии. Но в этот же период я работал на Горячей линии ЛГБТ-сети, куда звонили самые разные люди, в том числе — подростки, уставшие от притворства, но боявшиеся рассказать своим родителям и окружающим о своих вкусах. Они спрашивали у меня, что лучше — постоянно чувствовать себя трусом и играть навязанную тебе роль или решиться сбросить маску? Я, конечно, не давал советов, но даже простое обсуждение этих вещей с очередным подростком заставляло меня чувствовать, что я хожу по лезвию ножа. Мне было страшно ненароком подтолкнуть кого-то к каминг-ауту. Ведь тяжесть каминг-аута в России не исчерпывается моральным прессингом, нередко это просто-напросто опасно — в самом грубом и конкретном смысле слова. Я не говорю про случаи, когда родители ярые гомофобы, которые попытаются выгнать тебя на улицу или будут гоняться за тобой с ножом. Таких у нас полно, но в подобных семьях дети и подростки чаще всего сами понимают, что молчание — единственное средство выжить. Но и в «благополучных» семьях, где, на первый взгляд, существует какое-то подобие доверия между детьми и их родителями, каминг-аут может в одночасье превратить твое существование в кошмар. Тебя запрут дома, у тебя отнимут интернет и телефон, пытаясь оградить от «пидоров из интернета». Переведут в другую школу, чтобы изолировать от одноклассницы, к которой ты испытываешь романтические чувства. Тебя могут, и, скорее всего, будут оскорблять и бить, поскольку подавляющее большинство родителей в России не считают ненормальным бить своих детей, когда их что-то раздражает. Собственно, если подросток долго и мучительно колеблется насчет того, можно ли рассказать родителям о своих чувствах, это само по себе тревожный знак. Подросток, несомненно, знает своих родителей гораздо лучше, чем любой психолог-консультант. И даже если он не может до конца отрефлексировать свои сомнения и повторяет, что его родители нормальные и понимающие люди, но при этом все-таки боится — надо понимать, что этот страх открытости возник не просто так. Другая сторона проблемы — твои сверстники и одноклассники. И если что-нибудь пойдет не так, то быть тебе затравленным изгоем еще много лет, если, конечно, выдержишь и доживешь до того дня, когда сумеешь вырваться из этого кошмара. Потом — ура, ты наконец-то совершеннолетний. Получаешь высшее образование или работаешь. Весомый бонус в том, что теперь ты уже не зависишь от компании ровесников, к которой ты принадлежишь, а сам определяешь, каких людей допустить в свое окружение. В общем-то, самое лучшее время для открытости. Но дальше — хуже. Потому что дети. И если даже ты самый смелый человек на свете и привык бесстрашно бросать вызов всему миру, то теперь ты понимаешь, что отныне шрамы от твоих сражений с миром будешь получать не только ты, но и твой ребенок. И, вероятнее всего, ему придется хуже, чем тебе. Ты можешь плюнуть на косые взгляды своих коллег и пойти в бар с друзьями из ЛГБТ-тусовки, а ребенку нужно будет каждый день бороться против целой своры маленьких зверюг, которые будут травить его за то, что его мама — лесбиянка, и против учителей, которые будут санкционировать и незаметно разжигать такую травлю. Но и кроме этого, все мерзости, которые обычно пишут в интернете об ЛГБТ и лично о тебе (в том случае, если ты занимаешься каким-то активизмом), станут для твоего ребенка Его Личным Делом. Острота этой несправедливости, которая, скорее всего, притупилась в твоем восприятии — раз уж ты выжил, не сошел с ума и не порезал вены — будет для него в новинку и заставит его сердце обливаться кровью. Одним словом, ты берешь своих детей на настоящую войну, пусть даже здесь не разрываются снаряды и не так уж часто умирают люди. Вы, конечно, можете сказать — ты что, с ума сошел? То призывал людей на баррикады, то, теперь, изображаешь это действие безумным и самоубийственным. Но я уже неоднократно говорил и повторю опять, что борьба за права ЛГБТ — это не дело представителей ЛГБТ-сообщества, а дело каждого честного человека. Каждый, кто говорит — я не гомофоб, я нормально отношусь к ЛГБТ-людям, но пусть они, мол, сами о себе заботятся, говорит ерунду. Поскольку ведь _страдают-то_ ЛГБТ не от самих себя, а именно от окружающих цисгетеро-людей. Любой, кто говорит — «большая часть ЛГБТ-людей не борется — а мне что, нужно больше всех?», по сути, сваливает всю ответственность за существующую в обществе несправедливость на того, кто от нее страдает. И не надо лгать самим себе, что жертвы гомофобии — это какие-то там тусовщики из гей-клубов, которые раздувают из плохого отношения к ЛГБТ проблему, потому что, мол, не знают, что такое настоящие проблемы, у них нет семейных трудностей, нужды или болезней. Жертвы гомофобии — это ПОДРОСТКИ. Это СЕМЬИ. Это МАЛЕНЬКИЕ ДЕТИ, обреченные страдать из-за свинского отношения других людей к своим ЛГБТ-родителям. И поэтому, когда заходит речь о правах ЛГБТ, мне всегда хочется обратиться не к самим ЛГБТ, а к людям вне сообщества. Не будьте свиньями. Не забывайте, что несправедливость и дискриминация — это всегда общая проблема, против кого бы она ни была направлена.